Дома ломают!


Я почти не помню этого ─ во мне остались скорее не воспоминания, а ощущения пережитого. Все остальное ─ со слов матери.
За отцовым домом, вплоть до Украинского бульвара, был большой
район Луговых переулков, застроенный старинными, конца XIX ─ начала ХХ века домами9. В нем было четыре параллельных Луговых переулка и три Бородинских. Один из них (Четвертый Луговой) проходил
перед отцовым домом, куда выходили его парадные двери. А в сторону новопостроенного Кутузовского проспекта - черные. Вполне возможно, что когда-то этот район заселялся работниками близлежащего
Трехгорного (по советски - Бадаевского) пивзавода открытого в 1876
году, поскольку уничтоженная ныне Вторая Бородинская упиралась
точно в контору пивзавода.
Отцов дом стоял особняком - самым последним по счету и самым
новым по времени - его построили только в 1926 году. Видимо для руководства, поскольку помимо газа и электричества в квартирах были
кухни, рукомойники и туалеты. Типичный американский многоквартирник, как тех, что были построены на Новых домах.
Райончик этот был, судя по сохранившимся фотоснимкам, довольно неказистый, но, как зачастую бывает, очень тихий, спокойный,
милый ─ то, что называется ─ для людей. Район соразмерный человеку. Без высоких потолков, громадных фасадов, широких улиц. В большинстве своем, двухэтажный, конечно не в три окошка, как в деревенских домах (все-таки столица, хоть и постыдное Замоскворечье), но в
пять-шесть, а иногда, и в восемь. В какой-то песне мне довелось услышать фразу «улочки-шкатулочки» ─ очень точно описывающую подобную застройку. Когда домик по фасаду раза в два больше своей
высоты, из-за, практически обязательного, слухового (мансардного)
окошка и четырехскатной кровли, он действительно напоминает шкатулку или старинный ларец. Недаром в каком-то музее я видел ларчики, разрисованные под домики - с нарисованными дверями, окошками,
выглядывающими из них дамами и даже кошечкой на крыше.
В конце 50-х годов застройку Луговых переулков пронзил Кутузовский проспект ─ логическое завершение Воздвиженки, чтобы там не
говорили любители истории и полуразвалившихся зданий, сткавший
парадным въездом в Москву для гостей из Европы. Вся непрезентабельность этого районе сразу же была надежно упрятана за помпезными высокими домами, как Кутузовского проспекта, так и Доромилов9 Ныне тут дипломатический квартал Управления делами Президента. Наверное потому, что прямо под ним проходит кольцевая линия метрополитена -
надежное убежище и путь сообщения.
21
ки. Стоя возле витрины «Дома игрушки» на широком проспекте с красивыми домами, трудно было поверить, что за углом находятся закопченные, краснокирпичные, корпуса карандашной фабрики «Сакко и
Ванцетти» и Бадаевского пивзавода10. Точно также был запрятан и
район Луговых переулков между Кутузовским проспектом и Дорогомиловской улицей.
Но в начале 60-х годов на его месте решили построить городок
для иностранцев11. Поэтому вся старая застройка была снесена и на
ее месте выросли новые дома, какого-то казарменно-безликого свида,
обнесенные высоким забором с колючей проволокой поверху. Ненамного привлекательнее старых, если даже не менее. только что повыше, да поновее и, естественно, со всеми удобствами. В эту «резервацию» не сразу, но все-таки попал и отцов дом. В 1976 году там еще
жили простолюдины, а, приехав посмотреть на него в середине 1980-х
годов, я увидел в окнах какие-то черномазые рожи. Зато появились
выносные лифты, а к торцу подоткнули восьмиэтажную кирпичную
пристройку. Помимо этого, как я узнал позднее, в квартирах сделали
ванные комнаты. В начале 2000-х годов, его снова заселили русскими,
видимо посчитав неуместным предоставлять такой хлам иностранцам. Ну, а своим, как говорится - любое дерьмо сойдет.
Не графья!
Теперь этот дом представляет собою анекдотическое зрелище.
Восьмиэтажная пристройка, вместе с бывшим переулком, по-прежнему, находится в ведении дипкорпуса, поэтому его парадные двери заделаны, а вход-выход организован через черные. Восточные окна
смотрят на глухой забор и моток колючей проволоки над ним - великолепное зрелище.
10 В детстве мать не заводила меня во двор «Дома игрушки», поэтому корпуса завода я увидел, будучи уже, девятиклассником. В детстве я только слышал про «Сакко и Ванцетти» и, по разговору, мне казалось, что это так далеко, как будто бы на Луне.
11 Оказывается под вторым Луговым проходил туннель Кольцевой линии
метро - надежное бомбоубежище и средство незаметного передвижения. К
слову - площадь Киевского вокзала прорыта не на шутку. Под ней находится
Центр управления метрополитеном с огромной схемой на которой видны все
поезда (сведения 1980 года) и всеми дополнительными службами на случай
ядерной войны. Там располагался даже некий отдел АПНовости, где работала
жена моего знакомого. «Подземный журналист», как она себя называла.
22
23
И вот, в 1964 году, приступили к массовому сносу зданий. По-советски! То есть - с размахом и бестолково. И, естественно, без какоголибо внимания к окружающим. Стройка даже не была обнесена забором. А о защитном дождевании невозможно было и помышлять. Вся
округа походила на зону боевых действий. Какие-то дома были начисто снесены, зияя ровными площадками, другие - полуразрушены и
представляли собой огромные кучи мусора, а кое-какие еще гордо
возвышались среди развалин, как последние, оставшиеся в живых на
поле боя, солдаты, среди множества убитых и умирающих. Мать волей-неволей была вынуждена, гуляя со мною, проходить посреди всего
этого, ибо парадные двери дома выходили именно в эту сторону, а
черные были наглухо заколочены.
Итак, мы вышли из нашего подьезда и повернули к Кутузовскому
проспекту. Не знаю - может моя мать недоглядела, а вероятнее - и не
хотела глядеть. Замечу, походя, что она не то чтобы не внимательная,
а смотрит, что называется, в себя, обращая внимание лишь на то, что
лично с ней связано. Меня она держала за руку, поэтому зачем ей
нужно было смотреть по сторонам?
А следовало бы!
Поскольку, при сносе зданий, машина, огромной чушкой, тюкала
по стенам отчего здание складывалось, как карточный домик. При
этом разносился ужасающий шум, чем-то похожий на звук лавины и
поднималось громадное облако пыли, накрывающее собою все вокруг. Я, неоднократно, сидя на окне, видел, как под пылью исчезал
двор и наступала тьма. Но, слава богу, ветер в эти дни был довольно
сильный и пыль быстро выдувалась, напоминая о себе лишь неприятным привкусом во рту и хрустом на зубах.
К несчастью, мы оказались на улице в тот момент, когда довольно
большой двухэтажный дом, после нескольких ударов, наконец рухнул.
Я плохо запомнил эту картину, зато хорошо запомнил ужас, охвативший меня от вида и, особенно, гула разрушающегося здания. Дети, в
отличие от взрослых, по неимении жизненного опыта, живут более инстинктом, чем разумом. Грохот сыпящихся кирпичей и хруст ломающихся деревянных перекрытий произвел на меня впечатление предсмертного крика. Я не понял, но ощутил ─ здесь пахнет смертью. Мне
стало страшно. А когда я увидел, как со стороны рухнувшего дома, на
меня надвигается туча пыли, закрывающая желтогрязным покрывалом, солнце, небо и все-все вокруг, то не выдержал, вырвался из мамкиной руки и побежал, как угорелый, домой. В Убежище, в подъезд, в
подъезд, чтобы не видеть и не слышать, как убивают дома, спастись
от смерти, шагающей по нашему району...
24
25
1852 г.
1888 г.
26
1901 г.
1911 г.
27
1934 г.
1952 г.
28
1957 г.
Мать утверждает, что я пришел в себя только часа через два.
С той поры, я не могу спокойно видеть как ломают дома ─ затаившийся в глубине души, с детской поры, страх, вырывается наружу и,
как я не сопротивляюсь, как не объясняю себе безрассудность такого
поведения, меня охватывает ужас. Отвратительно и неуютно я чувствую себя среди развалин или покинутых людьми домов. Для меня
одинаково, что зайти в полуразвалившийся дом, что покопаться пальцем в глазницах полуразложившегося трупа ─ такое же неприятное
ощущение тленности, брезгливости и отвращения, смешанного со
страхом, которое сковывает члены и пробегает холодком по спине. Как
будто бы ты прошел по собственной могиле.

Культура